и пьянстве, и поэтому в городе «много девиц-арфисток». Лукиан

I («Пир или лапифы» 46), отражая римские нравы своего времени, £ описывает одну из тех попоек, какие часто проходили в домах

| римских богачей. В самый разгар обильных винных возлияний и

| веселья кто-то из участников оргии опрокидывает светильник, и наступает темнота. Когда же приносят новый светильник, то

виновника наступившей темноты застают за неблаговидным занятием: полу обнажив авлетистку, он пытается насильно овладеть ею. В другом своем сочинении тот же бытописатель нравов («Са-1 турналии») в образе мифического Кроноса выводит типичного римско-

I

266 Е. В. Гер&ман

го богатея-самодура, завсегдатая попоек, пользующегося неограниченной властью над всеми участниками пиршества, ибо оно осуществляется в его доме, по его милости и за его счет. «Герой» хвастается тем, что ему все позволено и он вправе одному гостю прокричать непристойность, перед другим сплясать голым и, схватив в охапку авлетистку, овладеть ею.

Авлетистки, создававшие музыкальный фон пиршеств и служившие на потребу гостям и хозяевам, были также постоянными спутницами пьяных компаний в ночных прогулках (Лукиан «Продажа жизней»). Зачастую они являлись объектом грубых нападок и издевательств, вызванных раздражительностью, капризностью или просто спесью хозяев, у которых они находились в услужении. Музыкант бывал обруган по любому поводу: и потому, что он громко играет, мешая разговору, или потому, что он слишком тихо играет, и в шуме пиршества его не слышно, или по какой-то иной причине. Ученик Аристотеля Феофраст («Характеры» 19, 10) приводит случай, когда такой вот господин, слушая игру на авлосе, сначала аплодирует и подпевает, а потом грубо кричит на авлетистку, «почему она так скоро перестала играть».

Таким образом, быт музыкантов, связанный с удовлетворением

часто аморальных «заказов» тех, кто платил за музыку, не мог не

наложить отпечаток на их нравственный облик. В результате формировалось общественное мнение, что в среде музыкантов бытуют растление и безнравственность, что музыканты — пьяницы и развратники.

Так, старик Эвклион в «Кубышке» (ст. 557—560) Плавта говорит

о том, что авлетистка в состоянии выпить даже знаменитый Пиренский источник, посвященный музам, если он окажется наполненным не водой, а вином.

По представлениям добропорядочных людей, любовная связь с кифаристкой рассматривалась как нарушение общественного этикета. Так, герой комедии Теренция (ок. 190—159 гг. до н. э.) «Братья» Эсхин влюбляется в кифаристку и долгое время боится сообщить