"Би-2": телки млеют

Они мне сразу понравились. Во-первых, невелики, в основном, ростом. А при прочих равных условиях "мелкокалиберная" рок-стар внушает больше доверия. Во-вторых, хоть и родом из Бобруйска, но никакие не гуру (вспомним песенку Майка Науменко). В-третьих, ребята перед концертом явно волновались — я в тот момент путался в кулисах и наблюдал это воочию. Значит, "БИ-2" относятся к своей работе ответственно, не халтурят.
Вообще-то я не особо поклоняюсь рокопопсу. И мнение, что та молодая, впрочем не очень-то и молодая, шпана, исполняющая радикально-консервативную гитарную музыку, коя нынче в моде и в топе, — это не кто иные, как Маугли, вскормленные волками нового британского рока типа "Oasis", "Blur" и т.п., представляется мне отчасти справедливым. С другой стороны, рокопопс гораздо лучше просто попса. Кстати, так думаю не только я, но и публика в ДК Добрынина, признательность которой "БИ-2" доходила до фейерверочных, и где-то даже чумовых проявлений. И пусть в голосе солиста Левы отчетливо прослеживаются кошачьи фиоритуры родоначальника жанра Илюшки Лагутенко, как говорят наши филигранно-остроумные редакционные барышни, валерьянки опившегося. Зато второй, вернее первый, он-то, а не "фронт-мэн", как раз и правит "БИ"-бал, человек в группе, гитарист Шура, буквально падал перед горлицей Оксаной, нашей фотографиней, на колени, с усердием ей позируя. С Шурой-то после окончания шоу и свела нас нелегкая журналистская судьба.
Говорили мы (вообразите для колорита) под аккомпанемент бесноватых девичьих визгов "БИ"-любительниц, толпящихся в коридоре перед гримеркой, и призывного бульканья — в сопредельном помещении прочие участники группы реставрировали только что потраченную энергию, кажется, коньячком.
— Шура, из исторических источников почерпнул, что в далеком 1988-м году, когда вы, собственно, и возникли, вы определяли издававшиеся вами тогда звуки как "музыку рваных подушек". Что это значит-то? Или сие есть чистое стебалово?
— Да нет, не стебалово. Скорее элемент эпатажа, может быть. Мы не знали, к какому направлению себя пришпилить, в какую стилистическую ячейку поместить и в конце концов решили по этому поводу не напрягаться. Было так. Я выходил на сцену, а Левка не выходил. Его выносили. В гробу. Открывали крышку, и он оттуда вылезал в обнимку с подушкой. Принимался петь и одновременно устраивал "вьюгу". Отсюда и термин.
— И сценические привычки известной башкирской артистки?
— Ну, мы же это делали десять лет назад. И даже успели о подушечных баталиях забыть. Да, Земфира напомнила... А вообще где-то в Белоруссии хранятся и видео, и фото с нашими "пухом и перьями". Впрочем, это старая тема, от нее мы давно отказались, и "пургу мести" для нас уже не актуально.
— А как ситуация с "видовой принадлежностью" сейчас обстоит? Вы действительно себя ощущаете командой одной генерации с, например, "Мумий Троллем", "Сплином" или "Танцами минус"?
— Знаете, мы вчера (30 ноября. — От авт.) с Чичериной и тем же "Сплином" (у "БИ-2" со "сплинами" общий продюсер — Александр Пономарев. — От авт.) сидели и думали: а кто же все-таки мы такие? К какой волне то есть принадлежим? К первой, четвертой или еще какой? Так ничего и не надумали. Оно и к лучшему — какая разница-то? А что загадка, то гадко.
— Шура, а вот к рокерам "старой" формации предыдущей возрастной категории каково ваше отношение? Войны поколений нету? Или есть?
— Да нормальное у меня к ним отношение. Единственно, мне однажды показалось — они смотрят на нас с некоторой ревностью, что ли. Высказываются в том духе, что, мол, вся эта шумная попсовая пена в рок-н-ролле а-ля "Брат-2" скоро спадет, порожняк исчезнет, а останется настоящее. Зря они так. Места под солнцем хватит всем. И бояться им нечего. Они занимают свою нишу. И успешно занимают. Мы — свою.
— И тоже успешно...
— Ну, это уж вам судить.
— Учитывая, что песни "БИ-2" транслируются даже по "старушечьему интернету" — радио из розетки, похвастаться вам есть чем. Кстати, популярность греет? Тем более что вы — люди длинной воли и шагали к успеху долго...
— Да не ставили мы никогда перед собой задачи непременно добиться популярности. Мы записывали песни, выпускали альбомы, показывали их друзьям, потом друзьям друзей и т.д. Потом каким-то образом к нашей музыке прислушалась половина страны, а то и вся страна. Такая вот метаморфоза произошла.
— Но разве люди берут в руки гитары и встают к микрофонам в том числе и не из тщеславных побуждений?
— В нашем случае — ни фига! Это был образ жизни, способ самовыражения. И только. Для нас в первую очередь важна музыка, т.е. качество продукта, нами производимого. А не эти вот крики за стеной.
— Шура, а правда, что, как я прочел, "БИ" расшифровывается как "Берег истины"?
— Нет. Название придумал наш барабанщик Гриша, который и теперь с нами играет. В 88-м он, в отличие от нас, уже был состоявшейся личностью, закончил мединститут и плодотворно трудился в ветеринарной клинике. Там он изобрел препарат — Б-2, благоприятствующий прохождению беременности у коров. Ну, а потом мы узнали, когда этот проект рассекретили, о самолете "Стелс", т.е. "В-2". Так вот и получилось "БИ-2".
— И в австралийских паспортах ваших не напечатано Шура "БИ-2" и Лева "БИ-2"? Латинским шрифтом?
— Нет, естественно (ух, я бы этим сочинялам перья-то пообламывал! — От авт.). Там обычные человеческие имена, фамилии и отчества. Это был такой хитрый промо-ход.
— А чего вас в Австралию-то занесло?
— Ну, как сказать? Мотивы кое-каких наших телодвижений таковы, что... Словом, черт его знает! Я уж и не помню толком. Помню только, что занесло меня в Австралию не вчера, а в 93-м году. Наверное, страсть к перемещениям в пространстве меня туда привела. Я ж до того постранствовал уже по Европе — Германия, Австрия, Болгария. Дальше — Израиль, Египет и вот — Австралия, хрен знает почему.
— Вы там, часом, не скотов пасли?
— Нет-нет. Мы в Австралии кроме музыки и в чистом бизнесе себя пробовали. Кстати, бизнес остался до сих пор. У нас там две фабрики в Мельбурне. Когда-нибудь я, может, расскажу об их профиле, но с музыкальными делами бизнес не связан никак. С него мы, по большому счету, и живем.
— Стало быть, музицирование доходов не приносит?
— Отчего же? Приносит. Но преимущественно удовлетворение. Моральное. А стабильные дивиденды — от бизнеса. У нас там доверенный человек, третий компаньон сейчас всем заведует. Через полтора месяца вернемся — поглядим, что там происходит. Ну, посудите сами, откуда бы мы взяли средства на субсидирование всяких необходимых нам акций? Например, на оплату эфиров? Не везде, конечно, приходится платить — на MTV, на ОРТ, на многих радиостанциях, а на Муз-ТВ приходится.
— Слышал, что "И корабль плывет" вы писали на той же студии, где пишутся гранды австралийского рока Midnight Oil?
— Ну, как? Была задействована довольно известная студия, на которой работали Dead Can Dance. А вот мастерили мы пластинку, т.е. делали мастеринг, всю цифровую инженерию на последней стадии, уже в Сиднее, в самой крутой в Австралии студии. Там и Midnight Oil записывались, и Ник Кейв, и INXS. А с "МО" мы играли на одном концерте в 98-м году. Сейчас вот вышло переиздание нашего альбома, и песня "Варвара" на кассете — с того самого концерта. "МО" выступали через два номера после нас.
— Шура, а что это за англоязычный ваш проект?
— А, это группа "Chiron". Одноименный альбом записывался год назад и распространялся в Италии, Германии и США. Вот. Это готика, dark wave, т.е. музыка, совсем не похожая на музыку "БИ-2". Мы там с Левкой не поем, только играем, ну и композиторствуем.
Кстати, от американской фирмы Cleopatra поступило предложение на выпуск второй пластинки Chiron, и, думаю, в январе мы засядем за запись сразу двух альбомов подряд. Очередного "БИ-2" и вот Chiron.
— Писаться в Австралии опять будете?
— Да. И риск есть — там же нельзя расп...дяйствовать, как в России, приходится считать каждую минуту, пахать приходится. Хотя вообще-то это правильно.
А то у нас было уже два печальных опыта в Москве. На одной из очень пафосных студий, где и Пугачева, и Алсу писались. Во-первых, стоило это в два раза дороже, чем в Мельбурне, т.е. за те же деньги, что мы потратили здесь на запись одной песни "Серебро", мы бы в Австралии 2 — 3 песни сделали, причем результат был бы покачественнее. Во-вторых, мы столкнулись с тем, что пафоса у людей черей край, а работать как следует они не умеют. Так что мы уж сами — ночи напролет корпели-пыхтели... Проблемы еще какие-то совершенно дурацкие появлялись. Включите, просим, большие колонки. Нет, не можем. Почему? Шеф вытащил предохранители. Зачем? А они, говорит, рок-н-ролльщики, спалить аппаратуру могут. А она нынче недешева. И т.п. В общем, бред полный.
— А имеет ли смысл вообще работать в России?
— Конечно, имеет! Наша публика тут. В Австралии мы были приличной клубной группой — всего лишь... Там проще делать техническую работу, но...
— Шура, за вашими плечами столько стран. Да вы прямо гражданин мира, этакий международный бродяга!
— Может быть.
— То есть вам не слабо взять и улететь, хоть завтра, в какую-нибудь Патагонию?
— А я периодически так и поступаю. Или хотя бы пытаюсь поступать. Вот неделю назад был в Израиле, до того — в Праге. Летом собираемся Латинскую Америку посетить. Очень хочу в Аргентину съездить — это к вопросу о Патагонии, в Буэнос-Айрес.
— Почему именно туда?
— Из-за Борхеса, наверное. Люблю его. Да и друзья из Бразилии недавно приехали, фотки показывали — интересно... Ой, я извиняюсь, но мне пора. Нам еще ехать всю ночь...
Везет же людям!..

Беседовал Игорь Резниченко
01-12-2000
http://www.province.ru/