и специфические интонации.

Существует даже свидетельство того, что не только «племенная музыка» обозначалась как «гармония». Так, в прологе к комедии Аристофана «Ахарняне» (ст. 13—14) Дикеополь с удовольствием

вспоминает Декситея, который пел в «беотийской гармонии». Значит,

И*

276

Е. В. Гери^ман

музыка, звучавшая в беотийской области и отражавшая характер ее жителей, ассоциировалась с особенной «гармонией». Но так как среди многих греческих племен, благодаря определенным историческим причинам, выделялись три главных —дорийское, эолийское и ионийское, — то в письменной традиции сохранились воспоминания лишь о дорийской, эолийской и ионийской «гармониях». На общегреческом художественном форуме основные племена были представлены музыкальным репертуаром, обладавшим своими тематическими и выразительными особенностями, которые соответствовали «этосу» конкретного племени. Такое своеобразие музыкального стиля определялось как «гармония».

Постоянное соприкосновение эллинов с другими народами способствовало знакомству и с их музыкой. Судя по всему, греки отличали свою музыку от искусства «варваров». И здесь, при сопоставлении греческой и негреческой музыки, индивидуальность

дорийской, эолийской и ионийской «гармонии» должна была нивелироваться. Ведь несмотря на их своеобразие, это было все же искусство, создававшееся в недрах единых национальных традиций. Музыка же варваров Малой Азии — фригийцев и лидийцев — вела свое происхождение совершенно из иных образно-тематических и поэтических источников.

Музыка фригийцев ассоциировалась у греков с неистовостью и исступленностью. Разгульная и оргиастическая музыка дионисийско-го культа, пришедшего к грекам из Малой Азии, являлась наиболее

ярким воплощением «фригийской гармонии». В общегреческом представлении играть и петь по-фригийски означало создавать и исполнять стремительно-вихревую музыку с высочайшим эмоциональным

накалом. Распространенные любовные и эротические элегии лидийцев

создавали характерные черты «лидийской гармонии». Аналогичным образом музыкальная практика, например, карийцев, живших на юго-западе Малой Азии, свидетельствовала, что наибольшего успеха их музыкашы достигли в создании и исполнении похоронной музыки. Такие карийские траурные мелодии упоминает Платон («Законы» 800 е). О карийских инструментальных авлемах сообщает и Аристофан («Лягушки» ст. 1303). В этом проявлялась «карийская гармония». В античном мире хорошо также были известны заплачки мариандинов (см., например, Эсхил «Персы» 937), выражавшие характерные черты