качестве дополнения к нему. Мы со Стюартом берем время на размышление, прекрасно понимая, что очень скоро нам волей-неволей придется определяться.

По возвращении в Лондон Police начинает активно выступать в таких клубах, как «Marquée» на Уордер-стрит, поэтому группа Черри Ваниллы вынуждена подыскать кого-то вместо Стюарта и меня. Правда, несмотря на то, что наша программа растянулась теперь на целый час, нам все еще приходится исполнять некоторые песни по несколько раз. Я постоянно говорю Стюарту, что если мы будем играть немного помедленнее, проблема исчезнет сама собой, но он не хочет и слышать об этом.

На поверку оказывается, что все обещания звукозаписывающих компаний по поводу Strontium 90

так же эфемерны,

321

как и те, которыми когда-то кормили Last Exit. Майк предпринимает отчаянную попытку продвинуть свой проект, переименовав группу в Elevators, но на середине первого номера нашей программы в концертном зале Dingwalls, когда нам никак не удается настроить две наших бас-гитары и слушатели на глазах теряют к нам всякий интерес, становится ясно, что данный конкретный «лифт» едва ли сможет подняться выше первого этажа. На следующий день, как и следовало ожидать, звонит Энди, чтобы заявить, что он больше не собирается называться Elevator или Strontium 90 или любым другим именем, которое взбредет в голову Майку. Энди спрашивает, когда же мы, наконец, уволим Генри?

Несмотря на свою неудачу, Майк не падает духом. Он в первую очередь джентльмен и реалист. Он понимает, что расстановка сил изменилась, и не собирается нам препятствовать. Мы останемся друзьями. Однако это отнюдь не решает ситуацию с Генри. Наш милый корсиканец явно почувствовал, куда дует ветер, и, хотя как музыкант он, несомненно, вырос, его энергия и энтузиазм, особенно на сцене, постепенно угасают. И все-таки Стюарт не уверен, что хочет сменить Генри на Энди, и предлагает идею квартета. Доверяя дипломатическим способностям Стюарта, я соглашаюсь, что попробовать стоит.

Идет 1977 год, лето серебряного юбилея королевы, и каждую среду я отправляюсь на Лиссон-Гроув, чтобы записаться на пособие по безработице. По всему городу развешаны флаги и гирлянды. Предполагается, что это будет пышное, экстравагантное празднование времен второй елизаветинской эпохи, которое временно отодвинет на второй план отчаянное положение нашей экономики и болезни общества.

Мой обычный путь с Бэйсуотер на биржу труда пролегает мимо здания в викторианском стиле с магазином на первом этаже. В эту среду я вижу, что около этого дома, вопреки

322

всем правилам дорожного движения, припаркован огромный черный «бентли» с шофером в ливрее. Из окна верхнего этажа свешивается молодой человек с растрепанной копной светлых волос. Этот молодой человек — Пол Кук, ударник Sex Pistols. Остальные члены группы — Сид Вишес, Джонни Роттен и Стив Джоунс — как раз вываливаются из машины в своих дорогих кожаных штанах и с немыслимыми прическами. Все они явно не совсем трезвы, и, жадно глотая пиво из банок, кричат что-то Полу, который наблюдает за их кривляньями с трезвым и спокойным удивлением. Тем временем Сид до половины взобрался на фонарный столб и с пьяным видом тычет пальцем в сторону окна. Все это происходит на фоне окутанной туманом биржи труда, которая возвышается в некотором отдалении на Лиссон-Гроув. Если бы у меня был с собой фотоаппарат, я одним кадром запечатлел бы истинную физиономию Британии в этот юбилейный год. Ее чудовищные контрасты и ее беспутных, веселых сыновей.