Предыдущая Следующая

непростая, чтобы растянуть ее на все путешествие. Я прочитываю один абзац, а потом принимаюсь мечтательно смотреть за борт, наблюдая, как свинцовые волны Ла-Манша постепенно переходят в голубизну Бискайского залива.

Именно здесь, в Бискайском заливе, нас застигает первый шторм. Весь день море выглядит неспокойным, но к вечеру начинается настоящее волнение. Корабль переваливается с одного бока на другой, и время от времени его резко бросает вперед. Мне повезло, что я никогда не был подвержен приступам морской болезни, но мы имеем несчастье играть в этот момент в зале для танцев на корме корабля, прямо над корабельными винтами, где качка сильнее всего. Ударная установка Ронни стоит на маленьком коврике, и пока мы играем, она ездит вперед-назад по гладкому деревянному полу по мере того, как весь корпус корабля переваливается с бока на бок. Мне самому удается раскачиваться вместе с бас-гитарой в такт корабельной качке, а Джерри привязал свой синтезатор, чтобы тот оставался на месте, но бедный Ронни практически не справляется со своей ударной установкой, которая двигается по всей сцене. Стоит ему потянуться

за микрофоном, чтобы начать петь, микрофон или удаляется от него, или, напротив, с бешеной скоростью несется ему навстречу, угрожая угодить прямо в лицо, которое, по понятным причинам, то заливается краской стыда, то зеленеет от морской болезни. Тем фактом, что Ронни вообще может играть в подобных обстоятельствах, он обязан только своим способностям ударника и бывалого моряка. Я не знаю, как долго еще мы сможем это выдержать. Временами я уверен, что слышу, как винты под нашими ногами страшно ревут, поднимаясь над поверхностью воды. Несколько особенно храбрых пар, пытавшихся танцевать фокстрот, отказываются от своей затеи, и танцплощадка пустеет.

Старший стюард наблюдает за нашими мучениями из угла комнаты с выражением угрюмой

издевки на лице. Потом он встает и направляется к нам через танцплощадку,

240

не обращая никакого внимания на чудовищную качку. Это выглядит чем-то сверхъестественным. Он шагает так, словно находится на суше, и стоит перед нами так невозмутимо, как будто остановился посреди Оксфорд-стрит. Это обстоятельство в сочетании с мрачным выражением его лица вызывает у меня легкую тошноту.

— Ладно, можете не играть, все равно никто не слушает. Он уже собирается уходить, когда его взгляд падает на

мои ноги.

— Что это у тебя на ногах? Я тупо смотрю вниз:

— Теннисные туфли, сэр.

На его лице появляется зловещая усмешка, которая была бы вполне уместна на лице капитана Ахава при виде преследуемого им белого кита, но кажется странно неподходящей лицу старшего стюарда при виде пары теннисных туфель.


Предыдущая Следующая
Hosted by uCoz