Предыдущая Следующая

Жена промоутера, увидев, что я страдаю от сильной боли, дает мне две таблетки валиума. До выступления остается час, а мне все не становится легче, однако в момент выхода на сцену я чувствую себя уже намного лучше, но лишь до той поры, пока не открываю рот. Поначалу слушатели выглядят ошеломленными, а потом немного удивленными, как будто решили, что английская группа, на которую они пришли посмотреть, изобрела какие-то новые странные формы в искусстве. К своему ужасу я обнаруживаю, что не могу контролировать высоту ни одной из тех нот, которые пою. Против моей воли голос поднимается, опускается, срывается, как сумасшедшая полицейская сирена,

201

превращая пение в катание на американских горках, где нелепые глиссандо сочетаются с атональной какофонией. Несколько особо чувствительных слушателей затыкают уши, другие — смеются, а некоторые очень серьезные личности явно считают, что так и задумано. Я оборачиваюсь к остальным членам группы и вижу их помрачневшие лица. Происходящее вовсе не кажется им забавным, да и особого сочувствия они ко мне не испытывают. «Это наркотики», — беспомощно пытаюсь пошутить я в промежутках между куплетами. Мы кое-как добираемся до конца злополучной песни, и Ронни на всю оставшуюся часть выступления берет на себя обязанности солиста. Мне ужасно стыдно, и я отправляюсь в постель, как только заканчивается

наше слегка урезанное выступление.

Через несколько дней, в рамках того же баскского фестиваля, состоится большой концерт на побережье под открытым небом. Здесь мы обретем свою прежнюю форму, несмотря на то что играть нам придется при чудовищных раскатах грома и сверкании молний, под сделанным второпях и абсолютно бесполезным навесом, который должен прикрывать сцену. После первых трех песен небеса разверзлись, небосвод прочертили яркие молнии, осветив его и превратив в купол, нависающий над окрестными холмами. Мы все вымокаем до нитки, как и наши зрители, которые как безумные танцуют под струями дождя, радуясь случаю встретить это стихийное бедствие в такой большой и веселой компании. У нас же нет другого выбора, как только продолжать играть, потому что прекратить шоу сейчас, в атмосфере такого дикого восторга, будет невежливо и малодушно. При этом я прекрасно осознаю, каким опасным может быть электрическое оборудование, если боги решат, что ты являешься подходящим проводником для разряда в миллион вольт. Пару лет назад меня сильно ударило током на сцене, когда я аккомпанировал какому-то комическому артисту в ночном клубе. Мне повезло тогда, что я остался в живых. Я хорошо помню, как смеялись зрители, 202

когда меня бросило на пол. Они решили, что это часть представления. Увы, это было не так. С тех самых пор я начал относиться к пению как к своего рода молитве, и в тот вечер в Испании мое пение было обращено к небу. В нем сгустилось столько энергии и сосредоточения, что в конце концов оно умиротворило богов. Гроза стихает, и ее рокот раздается где-то в отдалении. Мы спасены, но наше оборудование безнадежно промокло под гигантским, но совершенно бесполезным брезентовым навесом. Вот теперь, после стольких злоключений, его действительно не отличишь от походного снаряжения. У нас нет денег на его замену, мы можем только молиться, чтобы оно успело высохнуть ко времени нашего возвращения в Англию.


Предыдущая Следующая
Hosted by uCoz