По мере того как песни усложняются, совмещение обязанностей басиста и певца ставит меня перед лицом интересной проблемы. Играть на бас-гитаре и петь — не столь естественно, как петь под аккомпанемент акустической гитары. Здесь требуется умение прикладывать независимые нервные и мускульные усилия к двум разным родам деятельности. Это нечто вроде умения ехать на велосипеде и одновременно жонглировать. Помимо того что я трачу достаточное количество времени на отработку синхронизации игры на бас-гитаре и пения, я понемногу начинаю изменять партию баса так, чтобы у меня оставалось больше свободы для пения. Я начинаю делать в партии баса пропуски, которые

191

в другой ситуации я непременно заполнил бы. В процессе этой работы у меня начинает формироваться особый стиль, особый почерк в написании партии баса, делающий ее скупой и лаконичной. Позднее все это станет частью моего сознательного принципа «чем меньше, тем больше», коренящегося на самом деле в необходимости справляться со своими собственными естественными ограничениями.

У Last Exit появляется пара гастрольных администраторов, Джим и Пол. Конечно, они не настоящие администраторы, а двое студентов из числа наших постоянных зрителей, но у них есть свой фургон и некоторый опыт работы с электронным оборудованием. Они ничего с нас не берут и просто рады сопровождать нас в поездках. Разумеется, это облегчило жизнь как мне, так и Джерри, и парадоксальным образом утлый кораблик нашей мечты все увереннее держится на плаву с каждым новым пассажиром, ступающим на борт, с каждым новым лицом в толпе зрителей, с каждым новым заработанным фунтом и с каждым новым предложением о работе. «Черт возьми, — говорим мы друг другу, — скоро даже Джон и Ронни поверят, что нам удастся куда-нибудь выбраться».

Весна 1975-го. Мне двадцать три года. В течение нескольких следующих месяцев я буду постоянно курсировать между Ньюкаслом и Лондоном, чтобы видеться с Фрэнсис. Это долгие, изматывающие пятичасовые переезды. Нередко я отправляюсь в путь сразу после вечернего выступления в пятницу, а утром в понедельник мчусь из Лондона прямо в школу, небритый, с пеленой перед глазами от катастрофического недосыпания. Директриса начинает замечать, что я выгляжу все более и более изможденным, но при этом я как-то блаженно счастлив, наверное впервые в жизни. У меня такое чувство, что мир открывается мне во множестве своих проявлений сразу, и все это благодаря Фрэнсис. Я сопровождаю ее в Эдинбургский драматический театр, где она играет Бианку в «Укрощении строптивой», и когда 192

Фрэнсис выходит на сцену, мне ужасно хочется растолкать всех незнакомцев, сидящих вокруг меня в своих креслах, и рассказать им, что это моя девушка. Месяцем позже она играет наследницу в «Наследстве Войси», а потом я отправляюсь с ней в Sheffield's Crucible Theatre, где она играет одну из главных ролей в «Детях Кеннеди».