Часть проблем связана с декорациями. Это массивная пирамидальная стальная конструкция,

состоящая из от-

184

дельных площадок, соединенных всевозможными лестницами и пандусами. Вероятно, эта конструкция призвана символизировать собой иудейско-христианскую иерархию существ: начиная от Бога и ангелов и заканчивая простыми смертными. Правда, при этом получается, что музыканты, сидящие в оркестровой яме, занимают самый нижний из кругов ада. Поскольку, согласно сценарию, некоторые актеры должны перемещаться с одного уровня иерархии на другой, переходы по лестницам и пандусам сопровождаются сложной и опасной для жизни хореографией. В одной из сцен актеры должны петь и танцевать на краю наклонной плоскости сцены, прямо перед партером. Потом им нужно разбиться на четыре отдельные группы и взбираться наверх по лестницам и пандусам, крест-накрест пересекающим верхние этажи пирамиды. Поднимаясь, эти группы должны хаотически сливаться и снова разделяться, прокладывая себе путь к той или иной части конструкции, а также следить за темпом музыки, не менее замысловатым, чем сама декорация. Удивительно уже само то, что никто не упал, не поранился и ничего себе не сломал, но в царящем на сцене хаосе, на мой взгляд, нет ничего приятного. Что касается нас, музыкантов, то мы практически не видны в темных недрах сцены и бодро сопровождаем весь этот библейский ужас мрачным и тягостным аккомпанементом, который его только усугубляет. Каждая следующая сцена кажется более нелепой, чем предыдущая, и со своего весьма выигрышного места во мраке сцены я вижу директора, который сидит во втором ряду партера и наблюдает крах своего творения, то хватаясь руками за голову, то безнадежно и беспомощно уставившись на сцену. Его обычно столь самоуверенное лицо постепенно наливается кровью, как перед апоплексическим ударом, пока он наконец не разражается ужасным криком, который заглушает музыку и сотрясает театр до самых потолочных балок.

— РАССЛАААБЬТЕСЬ! МОЖЕТ ЗДЕСЬ ХОТЬ КТО-НИБУДЬ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ,

РАССЛАААБИТЬСЯ?

185

Нечего и говорить, что призыв директора имеет прямо противоположный эффект. Актеры, и без того в смятении, а теперь превращаются в пораженных ужасом психопатов. Исполнительница главной роли по-прежнему сияет, словно Вифлеемская звезда, но всех остальных участников события, включая троих волхвов и архангела Гавриила, охватывает буря смущения, негодования,

обиды и отчаяния. Увы! Никому из нас не суждено спокойно спать этой ночью, а у меня есть еще и своя забота, потому что я так и не переговорил с сестрой Рут об утренних репетициях по средам. На следующий день, двигаясь в плотном утреннем потоке машин, я решаю непременно обсудить волнующий меня вопрос с директрисой. Я буду прям и смел. Я объясню ей, что, несмотря на мое искреннее желание выполнять учительскую работу как можно лучше, истинным моим призванием является музыка и если она позволит мне пропускать школу по средам, я постараюсь компенсировать свои пропуски в другие дни: например, разучу с детьми рождественские гимны или поставлю рождественский спектакль. Я начинаю репетировать свою речь прямо в машине. «Сестра Рут, — скажу я торжественно, — имея большой опыт работы в местном театре (здесь я сделаю паузу для того, чтобы глубоко вдохнуть, как перед героическим прыжком в ледяной бассейн или самоотверженным восхождением на жертвенный алтарь), я считаю, что было бы вполне уместно поручить мне постановку рождественского спектакля в этом году (а если учесть, какой ужасный провал я наблюдаю на репетициях в течение последних недель, у меня вряд ли получится хуже). В конце концов, среди моих учеников есть несколько очень талантливых актеров».