было всегда. Но однажды в соревнование с ним вступил более

искусный жнец, который убил его. Существует и другой вариант

того же самого предания. Когда какой-либо чужеземец попадал к

Литиерсу, он его добродушно и любезно принимал, кормил досыта

и затем заставлял работать вместе с ним. В процессе жатвы он обвязывал чужеземца колосьями, так что тот оказывался внутри снопа. Тогда Литиерс отсекал ему голову. Как-то напарником

Литиерса оказался Геракл, который одолел его и сам отсек ему

голову. Считается, что песня «литиерс» была песнопением-заклинанием духа хлеба.

Что общего между всеми этими преданиями и жизнью Лина?

Какая связь между жнецом-убийцей фригийцем Литиерсом, пропавшим без вести добросердечным мариандином Бормосом, сыном

египетского царя Манеросом и эллинским музыкантом Лином?

Джеймс Фрэзер видел причину такого объединения в некой слуховой иллюзии. По его мнению, она заключалась в том, что все эти песни состояли «всего лишь из нескольких слов, произносимых на одном протяжном звуке и слышимых поэтому на значительном расстоянии. Звучные и протяжные кличи такого рода, одновременно издаваемые несколькими сильными голосами, производили, должно быть, потрясающее впечатление и, конечно, не могли не привлечь

внимания путника, до слуха которого они доносились. Эти многократно повторяющиеся звуки было, вероятно, довольно легко расслышать даже на большом расстоянии. Для уха грека, путешествовавшего по Азии и Египту, они не заключали в себе никакого Исмысла, и он, естественно, мог принять их за имя человека (Манероса, ЇЛина, Литиерса, Бормоса), к которому обращались жнецы...» Ид Сомнительность такого предположения очевидна, так как и

Литиерса, и Бормоса, и Манероса, и Лина соединила вместе не

слуховая галлюцинация, внезапно якобы поразившая всех без исключения людей, слушавших эти песни, а многовековая народная фантазия, логика которой для нас продолжает оставаться загадочной. |Та же самая народная фантазия преобразила образ музыканта Лина в особую песнь, а песня стала олицетворять и самого Лина5 и его }музыку. Зародившись в Древней Греции, она распространилась по

всему Средиземноморью, воплощая скорбное и горестное эмоциональное состояние.

В' Ф ами р

К Фамир был сыном уже известного нам аполлоновского жреца ІФиламмона и нимфы Аргиопы. Никто не знает, как и где произошло

их знакомство. Судя по всему, Аргиопа была застенчивой и скромной

нимфой. Павсаний (IV 33, 4) сообщает, что она спокойно жила у їподножия знаменитой двувершинной горы Парнас, в Фокиде. У южно-Зго склона Парнаса располагаются Дельфы — знаменитое святилище

Аполлона. Здесь служил своему богу жрец Филаммон, Так, волею судьбы Аргиопа и Филаммон жили вблизи друг друга. Не известно, кого из них поразил своей стрелой бог любви Эрот. Но в конечном