не приемлемы для хорошего вкуса, за ним закрепилось прозвище «хороктонос» (хорохтбуод — убийца хора). Распростра нялись также

Слухи о его распутстве и неуважении к богам. Если к этому добавить описание его почти карикатурной внешности (очень высокий и

слишком худой), то перед нами возникнет портрет типичного

«античного авангардиста».

1 Другим соратником Тимофея был Меланиппид (480—414 гг. до н. э.) ♦острова Мелос (из группы Киклад). Ему такяле приписывается

226

Е. В. Гер&ман

шведение многих новшеств. Считается, что он первый сочинил инструментальное вступление к дифирамбу, так называемую анаболу (аусфоЩ и превратил дифирамб в свободное по форме произведение, без обязательного традиционного противопоставления строф и антистроф. К тому же говорят, что он играл на двенадцатиструнной лире.

Такова была «группа Тимофея». Ее творчество вызывало постоянные нападки ретроградов. Так, в трактате Псевдо-Плутарха (30) сохранился небольшой фрагмент из комедии Ферекрата (род. ок, 420 г. до н. э.) «Хирон», где Музыка выведена в образе женщины, жалующейся Справедливости на варварское обращение с ней музыкантов-новаторов:

«Начал мои страдания Меланиппид. Он был из первых, который охватив меня Двенадцатью струнами, сделал более расслабленной. Но, несмотря на все, он был достаточно добрым человеком По сравнению с теперешними моими бедами. Этот проклятый аттик Кинесий, создавая в строфах [Инструментальные] негармоничные искривления, Довел до того, что в структуре дифирамбов Правые его стороны представляются левыми, Словно [отраженными] в щитах. Но все же он был достаточно [сносным]. I Фринид же, вставив какую-то свою вертушку, Нагибая и переворачивая [меня] всю извратил,

Направляя в пентахорды двенадцати гармоний.

И все-таки даже он был сносный человек:

Если в чем-то он и согрешил, то позднее загладил [это].

Однако Тимофей, о милейшая,

Погубил и извел [меня] непристойностями.

Справедливость: Кто этот Тимофей?

Муз ы к а: Некий рыжий милетец.

Он принес мне [тысячу] несчастий,

Введя чудовищные мелодические обороты,

Он превзошел всех, о которых я рассказываю.

И встретив меня, идущую одну,

Раздел меня, [исполосовав] двенадцати струнами».

Несмотря на то, что в этом фрагменте многое для нас сейчас является .загадочным и непонятным, нетрудно догадаться, каким бурным и громким смехом любители старины и стражи ортодоксального искусства сопровождали исполнение этого места в комедий Ферекрата и как краснели и возмущались защитники новшеств. Судя по всему культурная Эллада в V—IV вв. до н. э. разделилась на два лагеря: защитников и противников нового. Споры шли везде — и на сцене, и на пирах, и на улице. Общество знакомилось с новыми произведениями, где смело использовался необычный музыкальный язык. Кто-то принимал эти новшества, кто-то стремился понять их смысл, а кто-то отрицал их полностью.