|заменяются новыми. В этом безостановочном процессе, запрограммированном не желанием людей, а самой эволюцией искусства,

Вгсутствуют постоянные координаты, способные удерживать поток

1

224

Е. В. Гер&ман

непрерывных изменений, кроме, опять-таки, предусмотренных самим развитием художественного мышления. И вместе с тем, задача государства состояла в том, чтобы хоть как-то противостоять столь бурному и опасному для него натиску новых песен и новых музыкальных форм, за фасадом которых могла скрываться угроза системе ценностей, установленной с незапамятных времен.

Прежде всего нужно было выставить «идеологический заслон». С этой целью философы получили заказ на создание такого учения, которое продемонстрировало бы всему грамотному обществу возможные последствия от «неумелого» обращения с музыкой и дало бы руководство к ее «истинному» пониманию. Великий Платон, признавая удовольствие, доставляемое музыкой («Политик» 288 с), советует

все же обращаться с ней осторожно, чтобы удовольствие не перешло в невоздержанность («Пир» 187 е), ибо оно не является подлинным критерием музыки («Законы» II 668 а), а все новшества, по его

мнению, возникают именно от «беспорядочных удовольствий» (там

же, II 660 с). Было даже распространено воззрение, согласно которому государство представляет собой стройное гармоническое согласие: подобно музыке, являющейся аналогичным согласием звуков (см., например, Цицерон «О государстве» II 42, 69). Если в музыке звуки должны звучать согласованно, то и в государстве каждый должен жить в гармонии с окружающими, то есть соблюдать установленные законы, вне зависимости от их содержания. Поэтому как в музыке, так и в государстве «тех, кто звучит не согласованно, нужно приводить к гармонии, то натягивая, то отпуская струны, как [это делает] музыкант» (Плутарх «Наставление о государственных делах» 14).

И нужно отдать должное, античные государства постоянно стремились регулировать музыкальную жизнь. Правда, одни из них были более активными и последовательными в этом вопросе, а другие более пассивными, но все, в большей или меньшей мере, устанавливали нормативы для художественного вкуса. Нередко именно государство устами и делами своих чиновников провозглашало, что хорошо, а что плохо. Особенно беспощадно расправлялись власти в некоторых государствах с новаторами-музыкантами.

Предания повествуют о том, что государственные чиновники противились всему, что могло хотя бы чем-то нарушить установленную издавна традицию. Даже увеличение общепринятого числа струн лиры также не проходило мимо внимания тех, кто призван