исключено, что поющийся и танцующийся во время такого жертвоприношения дифирамб мог называться «трагодией».

Сам дифирамб исполнялся вокруг алтаря. Это место называлось ■Іорхестрой» (орхлотрсх, от орхлоїд — танец), и здесь располагался круговой («киклический») хор. Все, кто не участвовал в дифирамбе, стояли вокруг орхестры. Исключения делались лишь для самых важных лиц и, конечно, для жрецов храма Диониса. Им временно ставили деревянные сиденья, которые после исполнения дифирамба

убирались.

Следовательно, все терминологические образования, связанные

в дальнейшем с театром, возникли вокруг дифирамба — танцевального группового песнопения в честь Диониса и о Дионисе. Одновременно • этим шел процесс становления и самого театрального действа.

Наиболее достоверное свидетельство о нем оставил нам Аристотель («Поэтика» IV 1449 а 9—11): «Она [то есть трагедия] и комедия Произошли от импровизационного начала, одна от заводил дифирамба, другая — от заводил фаллических песен». Выражением «от

импровизационного начала» я перевел аристотелевский оборот «саго архлд аитоохєбіаотіхл». Последнее слово —• прилагательное, происшедшее от глагола «сштоохєбіс^ю», обозначающего «говорить экспромтом», «действовать без подготовки». Таким образом, Аристотель подчеркивает отсутствие заранее подготовленного плана дифирамба и фаллических песен. Участники ритуального действа знали только схему, некий «скелет» обряда: сюжет, последовательность обрядовых «событий», традиционные словесные обороты, мелодические попевки и танцевальные фигуры, сопровождавшие его. Все остальное зависело •р выдумки и художественной фантазии исполнителей.

Нет ничего удивительного в том, что в общем ансамбле оказывались как пассивные, так и активные участники. Подобное подразделение было обусловлено их индивидуальными творческими спо-ообностями. Безусловно, наиболее талантливые, обладавшие художественной смекалкой, вокальными и танцевальными данными

182

Е. В. Герцман

участники действа становились творцами многих и каждый раз новых песенно-танцевальных «трюков» и, в конечном счете, брали инициативу в свои руки. Аристотель называет их «экзархой» (е^архоь — зачинатели, руководители хора). В приведенном фрагменте Аристотеля это существительное чаще всего переводят как «зачинщики» или «запевалы». И все же оба слова не передают всех функций экзархов дифирамбов и фаллических песен. Будучи «зачинателями», они сохраняли свое главенство до самого конца исполнения, выступая и как «запевалы», и как ведущие танцоры, а также как основные чтецы-декламаторы. Поэтому я перевел «экзархой» как «заводилы», которые не только начинали дифирамб, но и вели его до самого конца, выступая в качестве ведущих в различных амплуа.