Для профессии прорицателя песня являлась только одной из форм подачи предсказания. Не последнюю роль в этом играло, как видно, эмоциональное воздействие песни. Ведь предсказателю нужно было убедить слушателя, что ею видение действительно является вещим. Убеждение посредством песни должно было действовать более эффективно, чем обычная речь, и пророки с успехом пользовались ею. В Древней Греции существовало мнение, что все выдающиеся музыканты-певцы были прорицателями. В знаменитом труде Страбона (64/63 гг. до н. э.—ок. 20 г. н. э.) «География» (XVI 2, 39) певцы Орфей и Мусей относятся к прорицателям, «которые объявляют нам веления и указания богов не только при жизни, но и после смерти». «Отец истории» Геродот (484—425 гг. до н. э.) рассказывает («История» VII 6) об афинянине Ономакрите, толкователе оракулов, собравшем пророческие изречения «оракулы Мусея», считавшегося знаменитым музыкантом. Римский оратор Фабий Квинтилиан (35—96 гг.) в сочинении «Ораторские установления» (I 10, 9) пишет, что выдающиеся музыканты древности Орфей и Лин одновременно считались и пророками.

Чтобы выстроить содержание предсказания, нужно было обладать большим житейским опытом, помогавшим ориентироваться в самых разнообразных ситуациях. Для этой же цели необходима была и острая память, способная фиксировать всевозможные уже свершив-

Музыкальный пантеон

2t

шиеся приговоры судьбы, извлекать из них поучительные эпизоды, сдатветствующие каждому данному случаю, изобретать из них различные комбинации, постоянно обновляя старые варианты, и облекать их в новую форму. Память в этом процессе играла не последнюю роль. Вспомним, что по одной из античных традиций музы считались дочерьми Мнемосины (памяти).

Поэтому не случайно три древнейшие'музы носят имена Мелеты, Мнемы и Аойды. Именно такие музы должны были быть покровителями и вдохновителями прорицателей.

Музы-хариты и музы-камены

С течением времени музы как бы изменили профиль своей деятельности и стали богинями искусств. Такой переход не был чем-то противоестественным. Ведь творчество рассматривалось как нечто очень близкое к пророческому вдохновению, поэтому для эллинов и то, и другое являлось очевидным отступлением от нормы. В обоих случаях человек либо начинает «видеть» будущее, которого никто кроме него не видит, либо непонятным для окружающих образом создает высочайшие образцы художественного творчества, восхищающие и удивляющие простых смертных.

Конечно, переход от богинь-прорицательниц к богиням, покровительствующим искусствам — длительный и постепенный процесс. Вполне возможно, что древнейший культ харит, существовавший в беотийском городе Орхомене, отражает одну из ступеней этой эволюции. Хариты — некие добрые богини, атрибутами которых были розы, мирт, колосья или маки, музыкальные инструменты, а иногда яблоко и сосуд с ароматическим маслом. Известно, что хариты любили пение, и в честь добрых богинь впоследствии отмечался праздник Харитесий с обязательными музыкальными состязаниями и танцами. Подобно тому, как это было с тремя старшими музами, покровительницами прорицателей, чаще всего называли имена трех харит: Евфросины (радостная), Талии (цветущая, богатая) и Аглаи (прекрасная). Как мы видим, здесь впервые встречается имя Талии, вошедшей впоследствии в плеяду поздних девяти муз.