солдаты чаще всего использовали предоставленную им свободу для выражения собственного отношения ко всему происходящему на

136

Е. B. Гер&ман

улицах Рима и даже к самому триумфатору. Правда, песни иногда были посвящены и воспоминаниям о погибших. Но это были не плачи и не скорбные мелодии, а гимны-прославления, воспевающие славную героическую смерть (Тит Ливии X 30, 9).

Нередко здесь звучали шутки, выкрикивались непристойные остроты и двусмысленности, облаченные в форму стихов или незатейливых песенок. У Тита Ливия они называются «грубыми стихами» (іпсопсШ уегеш—Г/ 53, 11) или «грубыми песнями» (сагшіпа тсопсШа-ГУ 20, 2).

Например, ходили слухи, что Цезарь сожительствовал с Никоме дом IV (94 — 74 гг. до н. э.), царем Вифинии и союзником Рима в борьбе с понтийским царем Митридатом. Светоний («Божественный Юлий» 49, 4) сообщает, что во время триумфа Цезаря в ознаменование

победы над галлами воины, шагая за колесницей триумфатора, пели

сатирическую песню, к словам которой прислушивались все люди. Ее смысл прост: Цезарь покоряет галлов, а Никомед — Цезаря; Цезарь торжествует, покорив галлов, а Никомед — покорив Цезаря.

Во время этого же триумфа распевалась и другая песенка, освещавшая иные наклонности Цезаря, и в частности, его страсть к

чужим женам (Светоний, там же, 51).

В честь Гименея

Геродот (VI 129) рассказывает историю о том, как тиран Сикиона Клисфен (ок. 600 — 565 гг. до н. э.) выбирал жениха для своей дочери. В назначенный день он пригласил на торжество всех женихов. После принесения жертвы богам и угощения женихи стали состязаться

в песнях. В самый разгар пиршества и состязаний афинянин

Гиппоклид повелел авлету сыграть плясовую мелодию и начал самозабвенно танцевать. Гиппоклид танцевал и сам получал от этого невыразимое наслаждение. Его движения воплощали устремления души и черты характера. Танец словно стал выражением его собственной сущности. Гиппоклид так вошел в раж, что забыл обо всем

на свете. Он велел внести стол, вспрыгнул на него и продолжил

свою пляску с еще большей энергией и самозабвенностью. Войдя в

экстаз, он встал на столе на голову, а ногами болтал в воздухе, как бы продолжая ими свою неистовую пляску. Клисфен же, отец невесты, смотрел на него и с ужасом думал, что этот непристойный танцор мог стать его зятем; и он сделал все, чтобы этого не произошло.

История, переданная Геродотом, в полной мере отражает особенности античного отношения к искусству в непрофессиональной

среде. Древние традиции воспитания и нормы жизни заставляли относиться к любому художественному творчеству, в том числе и к танцу, как к одному из важнейших способов самовыражения. Для громадного большинства людей танец, как и пение, были не делом