многих мифов» Другими словами, фригийские авлеты научились

доносить до слушателя исключительно средствами музыки то, что эллины передавали только с помощью музыки и слова. Это был

грандиозный переворот как в понимании возможностей инструментальной музыки, так и вообще в осмыслении самой сути музыкального ■искусства.

От глаз потомков оказались скрытыми все перипетии состязания Олимпа с музыкальными вкусами и обычаями эллинов. Мы уже никогда не узнаем, как проходило это соревнование художественного новаторства и приверженности традициям. По фактам более поздней истории музыки хорошо известно, что почти всегда такое противоборство сопровождалось многими, зачастую трагическими столкновениями. Вряд ли борьба Олимпа была исключением из этого всеобщего правила. Остается неизвестным, как отразилось на жизни самого Олимпа его противостояние, так как не сохранилось никаких материалов. Но мы повсюду сталкиваемся с указаниями, свидетельствующими о том, что художественное мастерство Олимпа победило

недоверие к инструментальной музыке и одолело предубеждение ротив «варварской» музыки. Чтобы убедиться в этом, достаточно привести мнение, зафикси-

№ -ванное в тексте трактата Псевдо-Плутарха («О музыке» 11) и заимствованное из более древнего источника: «Очевидно, что, расширяя музыку, Олимп ввел [в нее нечто], несозданное [его] предшественниками и неизвестное [им], и он стал родоначальником («ссрхщод») эллинской и прекрасной музыки». Нам, живущим почти Три тысячелетия спустя, трудно представить, сколь радикальны должны были быть метаморфозы в традиционном музыкальном сознании

греков времен Олимпа, чтобы они смогли признать варвара-фригийца

родоначальником эллинской музыки. Конечно, такие изменения происходили не сразу и уж, конечно, не в период жизни Олимпа. Как это часто бывает, художник-новатор провозглашается великим лишь после смерти, когда полностью осознается его вклад в искусство. Трудно допустить, чтобы с Олимпом происходило нечто иное.

Но когда был признан его огромный вклад в сокровищницу эллинской музыки, разве мог он, прошедший путь от простого фригийского а влета до родоначальника эллинской музыки, не превратиться в миф? Слишком уж нереально было все, что связано с ним.

Так в чем же, по мнению самих эллинов, заключалась заслуга

Олимпа перед их музыкой?

■* Александр Полигистор в своем «Собрании [фактов ] о фригийцах» Писал, что «Олимп первый ввел у эллинов „крумата"» (Псевдо-

1 '>'

Е. В. Гер&ман

Плутарх «О музыке» 5). По-гречески слово «крума» (хроица, множественное число — хротЗцата) буквально означает «удар». Первоначально оно использовалось для определения звучания ударных инструментов. К ударным инструментам в Древней Греции причислялись и все струнные, так как для извлечения звука пальцами или плектром ударяли по струнам. Поллукс (IV 58) делит все инструменты на «ударные» и «духовые». Таким образом, термином «хротЗцата» (крумата) обозначалась инструментальная музыка, исполняемая струнными инструментами. Впоследствии он был перенесен и на произведения для духовых инструментов. Следовательно, под термином «крумата», в конечном счете, понималась любая инструментальная музыка.